«Московская живопись первой половины - середины XVI века: тенденции развития» Г.В.Попов

Рассматриваемый период приходится на последние годы княжения Ивана III (ум.в 1505 г.), целиком охватывает правление Василия III (1505-1533) и почти половину княжения, затем царствования Ивана IV (1533-1584). Принято считать, что переломным этапом в развитии живописи Москвы, вообще России, этого времени является 1547 год, на который приходится грандиозный пожар в столице и акт венчания на царство Ивана Грозного. Соответственно столичное искусство приобретает "царское достоинство" лишь после указанных событий.

Это распространенное мнение нуждается в уточнении. Эволюция стиля на протяжении 1500-1550-х годов неоднозначна. В отличие от предшествующего столетия, не всегда наиболее активное проявление новаций связано именно с живописью. Правомернее поэтому говорить об изобразительных формах в целом. Не всегда новации связаны именно с московскими традициями, поскольку Москва со времени Ивана IV становится объектом притязаний периферийных художественных сил.

Событие 1547 г. можно рассматривать в качестве побудительного импульса в процессе формулирования новых художественных задач. Самый же перелом, оформление собственно грозненской эстетики приходится на рубеж 1550-1560-х годов. Но и здесь уместна оговорка: в ближайшем к иконописи виде творчества - "станковой" миниатюре - новые черты выявляются существенно ранее (Евангелие Бирева 1531 г. и т.д.).

Последний крупный памятник московской живописи XV в. - ансамбль в Рождественском соборе Ферапонтова монастыря (1502). Творчество Дионисия на многие годы определяет развитие московских традиций. Отзвуки его воздействия прослеживаются вплоть до конца XVI в., в иконописи мастеров так называемой Строгановской школы. На протяжении первой половины столетия в живописи (особенно иконописи) Москвы отчетливо нарастание камерных интонаций. Движение стиля как бы приостанавливается - особенно в сравнении с бурным развитием архитектуры и рукописной декорации первой трети XVI в. Создание масштабных образов достигается своего рода суммированием миниатюрных элементов ("Церковь воинствующая" начала 1550-х годов).

Смысл трансформации от "великокняжеских" форм к "царским" заключается именно в преодолении постдионисиевского стиля, монументализации. Один из ранних образцов на этом пути - ансамбль росписей Благовещенского собора в Кремле (около 1550 г.). Его "переходность" и некоторая противоречивость вполне очевидны. Характерно, что одним из условий возрождения монументального стиля выступает обращение к памятникам позднепалеологовского времени; таковы современные упомянутым росписям миниатюры в Евангелии 1551 г. из Соловецкого монастыря и Евангелии 1552 г. (новгородском) из ГИМ. В дальнейшем (конец 1550-х и 1560-е годы) образы подобной ориентации занимают существенное место в иконописи. Несмотря на определенную вторичность, многие из них достигают острой выразительности.

К сожалению, степень сохранности материала не позволяет проследить многие оттенки стилистического перелома рубежа 50-60-х годов. Однако можно с уверенностью утверждать об окончательном становлении новой эстетики именно в этот период, о чем свидетельствуют, в частности, произведения шитья из мастерской Старицких (плащаница 1561 г. из Троице-Сергиевой лавры). Рафинированную утонченность первых десятилетий сменяет экспрессия и укрупненность форм.

Ансамбли росписей 1560-х годов обладают завершенностью стиля (собор Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле и т.д.). При этом более детальный анализ позволяет включить в этот ряд и росписи Свияжска. Вместе с тем остаются во многом неясными датировки некоторых иконных комплексов в промежутке 1510-1560-х годов (из упомянутого ярославского храма, из Александровой слободы и др.), именно из-за постдионисиевских оттенков в их манере. Классицистические интонации наряду с указанным и явно доминирующим направлением до некоторой степени сохраняют свое значение и в этот позднейший период, что объясняет особенности некоторых памятников годуновской эпохи, включая работы представителей "строгановской" школы. Собственно "грозненский стиль", при всей принципиальности, выглядит явлением кратковременным и не исчерпывающим всей художественной картины в московской живописи первой половины - середины XVI в.