 |
 |
 |
 |
 |
 |  |  В. П. Рябушинский. Предисловие. /ТЕХНИКА ИКОНОПИСИ/ |
| |||||
|
Уже давно Общество "Икона" старалось выпустить в свет руководство к иконописанию. Но до сих пор это ему не удавалось: разные затруднения, и не только материального характера, ему в этом препятствовали. И вдруг как-то случилось, что в 1946 году казавшееся невозможным осуществляется, и этим нам удастся достойно отметить двадцатилетие нашего существования,
Впрочем, выражение "как-то случилось", конечно, неточно. Это "как-то" произошло не просто, а заступничеством нашего небесного покровителя, преподобного отца нашего Иоанна Дамаскина, богослова, истолкователя и апологета иконы. Ему, после Бога, мы воздаем молитвенную великую благодарность.
Издавая настоящий труд, наше Общество полагает, что он может быть полезным и интересным не только для иконописцев, но и для всех тех, кто вдумчиво относится к религиозным вопросам. Действительно, если материально пишут иконы изографы, то духовно их как бы пишет весь церковный народ, создавая ту обстановку сочувствия, понимания и любви к иконе, среди которой только и может успешно развиваться иконописание.
Вся история русской иконы является доказательством того, какое значение для процветания этого великого и священного искусства имели иконолюбы. Замечательно также, что древние чудотворные иконы в то же время очень часто являются дивными произведениями художества.
Классическим примером правильности этого положения может считаться икона Владимирской Божией Матери 
, находившаяся до большевиков в Успенском соборе в Москве.
В периоды, когда падает благочестие и вырастает религиозное безразличие, вместе с постоянным спутником своим - суеверием, правильное отношение к иконописанию нередко заменяется взглядом на икону как на амулет или фетиш, и начинают довольствоваться образами плохо и неискусно, даже небрежно, написанными.
С другой стороны естественно, что искренно и сознательно верующий человек старается иметь совершенную икону, соответствующую тому высокому назначению, которое образ имеет, - назначению возносить нас из здешнего мира в радостный мир Церкви Небесной.
Вдохновенная икона с лампадой перед ней и убогий, серый угол превращает в светлый рай. Написанная усердным мастером, икона действительно является чем-то чудесным, но это свойство, как о том свидетельствует религиозный опыт не только многих русских, но и иностранцев, даже смутно верующих, присуще особенно древним истовым иконам, а из новых лишь тем, которые написаны в соответствии с древними иконописными традициями христианского Востока.
Правда, иным людям, даже искренно и добросовестно уверенным, что они настоящие православные, такие образа кажутся чуждыми, странными, непонятными, как вообще обмирщенному человеку может многое казаться странным в обрядах церкви, но кто хотя [бы] раз глубоко заглянул в древнюю православную икону, того неудержимо будет тянуть к ней, и она действительно окажется для него тем мостом, который соединяет здешний мир с миром потусторонним, а на земле материю соединяет с духом.
Уже сама древняя техника иконы, до сих пор соблюдаемая, имеет большое идейное значение: она наглядно доказывает, что икона не выдумка последующих столетий, а восходит действительно к временам самого Христа Спасителя. Как теперь истовый иконописец пишет яичными, а не масляными красками и по левкасу на доске, так писали во времена Христа Спасителя эллинистические портретисты, из среды которых и вышли первые иконописцы. Но этот архаизм имеет и практическое значение, создавая ни с чем не сравнимую прочность краски.
Наконец, писание икон по переводам и прорисям путем нанесения "графьи", о чем подробно сказано в нашей книге, имело и имеет громадное значение для сохранения неизменности священных изображений, особенно Христа и Богородицы, сохранения их такими же, как их писали первые изографы, среди которых древнее предание особо выделяет всеобъемлющего гения: врача, историка, художника - евангелиста Луку.
Даже тем, кто не собирается сам писать иконы, настоящий труд, знакомя с иконописной техникой, этим самым может служить подходящим введением в мир иконы - мир сложный, глубокий, соприкасающийся и с искусством, и с литургикой, догматикой, богословием, и с церковной историей наконец, со всеми сторонами не только церковной, но и просто культурной жизни русского народа, ибо икона одна из основ русской культуры.
Сейчас, в XX веке, да это, впрочем, относится и к XIX, даже к XVIII веку, икона стала почти исключительно русским достоянием, в полном значении этого слова, но она по существу, конечно, выше какого-либо одного народа, и, служа ей, русские люди служат вселенскому делу.
Действительно, стремление к тому, что мы называем иконой, хотя большею частью и подсознательно, свойственно почти всякому человеку теплого религиозного чувства. Поразительные слова, например, мы читаем у знаменитого германского философа Шеллинга, влияние которого и в России, особенно в первой половине прошлого столетия, и на ранних славянофилов, а впоследствии и на Владимира Соловьева было заметным.
Шеллинг пишет: "Чем более мы познаем ограниченность этого мира, тем святей будет для нас всякое проявление в нем высшего и лучшего мира. Никогда не будем мы требовать этого проявления неистово, но там, где оно само обнаруживается, где мы встречаем сердце, которое несет в себе небо, душу, являющуюся тихим храмом небесного откровения, поступок или произведение (рук человеческих), в котором внешнее и внутреннее оказывается как бы примиренным Божией милостью, мы обнимем их с любящей силой, будем считать их святыми и почитать как знамение мира, в котором внешнее так же подчинено внутреннему, как здесь внутреннее подавлено внешним" (Шеллинг; "Клара, или О связи природы с миром духов").
Едва ли Шеллинг хорошо был знаком с миром икон, но чего жаждет его душа, этим, в сущности, и является восточная православная истовая икона.
Ее значение прекрасно разъяснено в двух введениях к настоящему труду. Одним, написанным секретарем Общества, иконолюб[ом]: он объясняет икону как верующий православный, относящийся к иконопочитанию сознательно. Староста артели иконописцев сам и иконописец и иконовед; он касается истории иконы и разъясняет ее отличие от произведений западного религиозного искусства.
Выше говорилось о той пользе, которую представляет знакомство с технической стороной иконного творчества для неиконописцев, но, может быть, с еще большей определенностью нужно указать на необходимость для иконописцев вникнуть в идейную суть иконы: одно знание техники без вхождения в духовную основу иконы иконописца не делает.
Даже тем, кто возьмет настоящую книгу в руки только для того, чтобы изучить технику иконописания, даже им мы настоятельно советуем предварительно прочесть оба введения, непременно оба. У многих после этого глаза откроются.
Заканчивая это предисловие, составитель его считает своим долгом заявить, что настоящий, столь ценный и необходимый труд мог появиться в свет лишь благодаря усердию его авторов. Оба они, как и подавляющее большинство русских эмигрантов, вели во время писания книги тяжелую борьбу за существование. П. А. Федоров скончался и, верим мы, отдыхает сейчас у Господа, а И. В. Шнейдер безропотно ведет эту борьбу и сейчас.
Отрывая часы от своего скудного отдыха, работали рабы божии Иоанн и Петр над завершением начатого дела, не ища себе ни чести, ни прибытка, ревнуя лишь об иконе, Божьем свете на земле.
Скажем же мы, благодарные читатели, наше искреннее, старорусское "Спаси Христос" рабу божию Иоанну, а усопшему рабу божию Петру возгласим вечную память.
